Хаида разделяют мир на три племени. Племя воздуха – птицы, и вождь племени воздуха – орёл. Племя воды – рыбы и твари морские, вождь которых – косатка. Племя земли – все остальные, включая человека, и вождь их – медведь. Хаида говорят, что в их языке нет слова "природа", потому что природа для них никогда не была отделима от мира в целом.
По какой-то ошибке природы острова Королевы Шарлотты одно из немногих мест на земле, куда не ступал последний ледниковый период. Считается, что именно в это время на острова пришли люди и животные, искавшие спасения ото льда. Многие растения и животные здесь реликтовые, не совпадающие точно ни с одними из животных и растений нигде больше на земле. Даже медведи – морфологически отдельный вид. Черные медведи островов – самые крупные черные медведи в мире, считаются произошедшими напрямую от медведей, живших до ледникового периода. От континентальных собратьев они отличаются размерами и формами скулы, второе предположительно связано с использованием морской пищи – местные медведи завсегдатаи пляжей, где подъедают морских блох и разгрызают толстых ракушек.
Ищут медведей так: с лодки смотришь по берегам и ищешь глазом большие чёрные камни. Если камни шевелятся – это медведь. У каждого мишутки свой характер. Одни просто уставляются глазами на человека и спокойно рассматривают. Другие – убегают как от чёрта лысого, только пятки сверкают и хвостик на чёрной попе подпрыгивает. Около нашего плавучего домика на пляже живёт медведь непонятного характера, поэтому на тот пляж никто не ходит. Точнее там даже два медведя, но один из них странный. Как только кто-то к его берегу подплывает, он всегда за этим делом следит и сразу выбегает на пляж. И с огромной скоростью несётся прямо на человека. У нашей проводницы по этому поводу было две теории. Возможно, этот медведь очень злой и почему-то охраняет территорию, чего обычно чёрные медведи не делают. Ну да может у него прабабушка гризли была, его же не спросишь. Второй вариант заключается в том, что этот медведь наоборот очень добрый и очень скучает без компании, скорее хочет познакомиться и поиграть. Желающих проверить на себе, какая теория верна, понятное дело, не находится. Большинство людей воспринимают воду как естественную границу с медведем. Но, надо заметить, медведи, хотя обычно плавать и не любят и избегают мест с большим течением, если надо – плывут сильно быстрее байдарки и значительно устойчивее на воде обкакавшегося от страха байдарочника (хорошо хоть медленнее моторной лодки). Этот добродушный (или наоборот) товарищ не брезгует преследованием людей и в воде. Так что к нему никто не ходит.
Но самые частые медведи – скромняги. Когда мы пережидали отлив в Бёрнаби, выйдя на берег мы устроили небольшой пикник. А там такая красота: сидим спиной к бурелому, на воду смотрим, рядом олени пасутся, водоросли грызут. Простите что я о таком, но олени тоже какают. И, оказывается, по-разному. Обычно, как все знают, олени какают такими маленькими круглыми шариками (нет лучше развлечения у каждого уважающего себя следопыта, чем рассматривания разных звериных какашек). А когда едят водоросли, то их кругляшки, оказывается, склеиваются во вполне такие ощутимые сардельки. Вот так сидим, наблюдаем, на солнышке греемся, чисто пастораль. Вокруг всё обкакано по-разному. А тут и вода вернулась. Надо заметить, что олени этот момент тоже иногда просыпают и им приходится со скал с водорослями на берег обратно плыть. Что они, конечно, умеют, но это даже хуже чем по-собачьи – копытца совсем не гнутся куда надо. Только мы сели в лодку, сразу из-за наших бывших спин из-за деревьев медведь спрятавшийся выходит, идёт вынюхивать что мы ели и не оставили ли чего. Мы лодку разворачиваем – медведь обратно в кусты. Снова от берега: снова выходит. Вот же кокетка!
Каждый год на архипелаг приезжают очень богатые американцы и канадцы на своих вертолетах, на охоту. Каждый год такие охотники убивают несколько десятков этих уникальных, не встречающихся больше нигде, медведей. Не первый год, хаида, для которых медведь священное животное и прямой родственник людей (несколько легенд рассказывают о женщинах выданных насильно замуж за вождей-медведей и рожавших медведе-человеков, от которых ведут род некоторые семьи), собирают петиции и требуют от правительства остановить развлекательную охоту на медведя.
Но первым о медвежьей охоте нам рассказали даже не индейцы, а встреченный нами в первый же день, ещё в городе, единственный китаец острова. 36 лет назад этот дедушка иммигрировал в Канаду из Гонконга, сначала приехал в Ванкувер. Прожил 6 лет там. Потом уехал на острова. Здесь уже 30 лет и отсюда никуда, впрочем, с островов и некуда, дальше даже не ссылают. Услышав, что мы живём сейчас в Ванкувере, дедушка покачал головой, ужас-ужас, как мы можем жить таком жутком месте. Как и все на островах дедушка рыбачит, сам достаёт свою рыбу. Всю, кроме нерки, которую на островах имеют право ловить только хаида. Но, в отличие от берегов Ванкувера и острова Ванкувер на архипелаге ещё нет рыбных ферм и здорового дикого лосося пока много. Рыбачит, но не охотится.
- Как я могу, - говорит он, - Когда я уезжал из Гонконга, я своими глазами видел, как из пулеметов расстреливают перебежчиков через границу из Китая. Собственные власти. До сих просыпаюсь – и это перед моими глазами. Медведей здесь много. Очень много. Слишком много. Всюду они ходят. Но стрелять медведя – нет, никогда этого не пойму.
А медведей и правда много. Городская помойка столицы архипелага Королевы Шалотты, кстати, излюбленное место медведологов со всего мира. Но в заповеднике всё-таки лучше.
