О том, как протекала жизнь Туниса в то время мы отчасти можем судить по коллекции Национального музея, где собрана богатейшая коллекция предметов римского искусства, в основном мозаики. Разумеется, гвоздём программы являются громадные панно типа "Персей и Андромеда", но ничуть, на мой взгляд, не менее интересны бытовые зарисовки типа "торговля вином" или "игра в карты с шулерами". Мозаика заполняет музейные стены, мозаикой кое-где выложен пол, и разве что на потолке мозаики нет, хотя за последнее утверждение ручаться не могу. По количеству и жанровому разнообразию с этим видом искусства могут тягаться лишь статуи, в неисчислимых количествах расставленные повсюду. Где-то на тридцатой минуте организованного осмотра толпой я почувствовал потребность увидеть что-нибудь этакое, для чего отстал от всех и прочесал несколько боковых залов. Наградой мне стало зрелище воспроизведённого почти вживую дворика римской виллы, с бассейном, на край которого присела мраморная девушка, вазами и колоннами. В соседнем помещении примерно того же размера был представлен арабский дворик - интересный повод сопоставить культуры. Ещё мне понравилась та часть экспозиции, где были представлены национальные костюмы различных эпох. А представить было что, ведь с упадком римской власти на территорию Туниса кто только не покушался. Вот взять хоть вандалов - именно Тунис стал их базой в операции против Апеннинского полуострова, закончившихся захватом и разграблением Рима. Потом-то им, конечно, надавали по полной программе византийцы, чьим полководцам удалось вернуть Северную Африку в лоно цивилизации почти на целое столетие. Вот, кстати, в одном из музейных залов стоит катапульта в натуральную величину, можно сказать, свидетель тех славных времён, когда императоры в Константинополе правили чуть ли не половиной обитаемого мира.
Ясное дело, не всем нравилось подчиняться далёким властям, и вот однажды экзарх-патриций Григорий выступил против метрополии, объявив себя императором. Последствия не заставили себя долго ждать, и уже через год новые завоеватели, арабы, принялись крушить не ими созданное. К 698 году Тунис был практически без труда покорён, Карфаген вновь оказался разрушен, а все земли вошли в состав провинции Ифрикия гигантского халифата Аббасидов. Столица государства находилась буквально за тридевять земель, аж в Багдаде. В общем, нет ничего удивительного в том, что как-то раз тунисская знать решила обойтись своими силами, и с 800 по 909 год Тунис стал самостоятельным государством под властью династии Агглабидов. Потом, правда, последовали смутные годы Фатимидской тирании, религиозные восстания и прочие занятные вещи. Под шумок северное побережье прихватизировали норманны, базировавшиеся на Силицию, а с юга напирали кочевые племена. Общей ситуацией попытался воспользоваться французский король Людовик Святой, затеявший крестовый поход против тунисских иноверцев. Попытка эта, может быть, была бы удачной, если бы не чума, прокравшаяся в лагерь французов. Король разделил участь многих своих воинов, а его прах и по сей день покоится в непривычного вида базилике; именно её купола мы видели, подъезжая к смотровой площадке возле Золотой бухты.
Очередной волны потрясений Тунису пришлось ждать довольно долго. Первым её провозвестником стали мавры, бежавшие из окончательно отвоёванной христианами Испании. После падения последних исламских крепостей на Иберийском полуострове, беженцы массово переселились на другой берег Гибралтарского пролива, а оттуда уже расползлись по местности. Об их культуре нам поминает городок Сиди-бу-Саид, светлый, аккуратный, с белыми домиками и голубыми дверями. Несколько лет спустя похожий посёлок я видел в Португалии и сразу вспомнил берег Тунисского залива.
Хотя, по правде говоря, делать в городке совсем-совсем нечего, разве что по улицам шататься; лучше бы на развалинах Карфагена погулять подольше было. Правда, тогда бы мы не повстречались с местными чеканщиками. У этих мастеров дело, надо сказать, поставлено на поток: переда каждым на прилавке высится горка блюдец с верблюдами, пальмами и прочей экзотикой - остаётся только выбить нужное имя, и готов сувенир. Продавец протягивает мне листок бумаги и ручку: "Напиши, дескать, как зовут твою подругу," - естественно, не понимая букв кириллицы, но воспроизводя их весьма искусно. К автобусу я прихожу весьма довольным, ибо проблема подарков друзьям и знакомым отныне решена.
