Нельзя не сказать и еще об одном интересном месте, посещенном нами по пути, а именно русской церкви. Скромная деревянная церковь, устроившаяся на небольшом отдалении от шоссе, отреставрирована совсем недавно: вокруг еще полным ходом шли работы по расчистке окружающих деревьев. Словенцы сами несказанно удивились объему работ по благоустройству прилегающей территории. По их мнению, в этом месте вскоре должны будут пройти секретный переговоры между нашим патриархом и римским папой насчет объединения христианских церквей. Может, наши друзья "прикалывались", но вот уже много воды утекло, а о перспективе такого слияния пока ни слуху, ни духу...
Русская часовня появилась в верховьях Сочи не просто так - в период Первой Мировой войны здесь строили дороги примерно двадцать тысяч русских военнопленных. Считается, что не меньше половины этих несчастных остались здесь навсегда. Вообще, этот кусочек словенской земли полит кровью очень изобильно, ведь в 1917 году тут началось одно из крупнейших сражений того времени. Около миллиона человек, итальянцев с одной стороны, и австрийцев с немцами - с другой, дрались насмерть, не обращая внимания на окружающую красоту. Кое-где и по сей день видны бетонные остовы бункеров и капониров. Стараясь быстро вывести из войны Италию, центральные державы бросили на Сочский фронт лучшие силы, и именно в этих местах положил начало своей карьере молодой лейтенант Роммель, да-да, именно он, будущий "Лис пустыни".
Грандиозной мясорубке, о которой Эрнст Хемингуэй написал роман "Прощай, оружие!", посвящен трехэтажный музей города Кобарида, следующего пункта нашей поездки - http://www.kobariski-muzej.si
Сам городок ничего особенного из себя не представляет, а вот музей со стоящей перед входом легкой пушкой интересен, и весьма. Он буквально напичкан различными документами, фотографиями и вещами, повествующими о трагических событиях, происходивших как раз тогда, когда в России большевики свергали Временное правительство. Есть в наличии трехмерные макеты горных хребтов, с помощью которых можно осознать, какие препятствия приходилось преодолевать солдатам; есть комната, воспроизводящая обстановку в типичном горном блиндаже. В одном из залов изобильно представлены всяческие приспособления, изобретенные людьми для истребления себе подобных, а по соседству вывешены фотографии пострадавших; мне больше всего запомнилась снятая в профиль физиономия - ниже глаз попросту ничего нет... Короче говоря, посмотришь такие фото, и сразу расхочется воевать...
Если будете на экскурсии, не забудьте потребовать, чтобы служитель обязательно включил двадцатидвухминутный видеофильм о сражении - исключительно впечатляющая штука...
Солнце давно уже перевалило полуденную черту, когда мы, плотно перекусив на террасе небольшого ресторанчика, покинули Кобарид, стремясь попасть в город Нова-Горица, насчитывающий четырнадцать тысяч жителей, один из которых оказался Витовым близким другом, также членом Союза ветеранов. Он встретил нас на полпути к побережью Адриатического моря, и, следуя за его машиной, мы вскоре прибыли на берег все той же Сочи, где у мужичка имелась загородная дача. Пока полная супруга вместе с племянницей готовили обед, мы, в чисто мужской компании, отправились помыть в реке, по выражению Вито, "смрдливы ноги".
Бродя в закатанных по колено брюках по отмелям, мы вели неспешную беседу "за жизнь". Углядев неподалеку симпатичный каменный мост, я отправился выбирать подходящее место для съемки, а когда вернулся, то выяснилось, что разговор как-то незаметно перешел на проблемы взаимоотношений малых народов с большими и как-то плавно прибыл к вопросу "угнетения" Советским Союзом всех встречных и поперечных. В качестве примера "угнетения" словенцы привели приснопамятный договор Молотова-Риббентропа, разделявший сферы влияния двух тоталитарных государств.
Брат разумно возразил, что знает кое-каких известных государственных деятелей, не гнушавшихся пожимать руку Гитлеру и заключать с ним договоры гораздо раньше и попросил напомнить их фамилии и государственную принадлежность. Речь, разумеется, шла о Мюнхенском соглашении 1938 года, когда премьер-министры Англии и Франции Чемберлен и Даладье без зазрения совести отдали немцам кусок Чехословакии, которой же сами гарантировали неприкосновенность. И потом, что значит - Гитлер и Сталин разделили сферы влияния? Ведь если кто-то с кем-то собрался что-то поделить, мало сказать: "я беру это, а ты - то", надо же еще имущество в своем сегменте к рукам прибрать! Вот Финляндия, например, попала в "сферу влияния" СССР, но независимость свою сохранила. Что же мешало прибалтийским республикам отстаивать свою свободу? Ах, они не могли выстоять против советской военной мощи? А как насчет хотя бы попытаться начать сопротивление? Вот бельгийская армия сражалась с вермахтом аж несколько дней, и потерпела, конечно, поражение, но хоть сколько-то дралась! Честь ей и хвала за это! В конце концов, есть разница, когда женщину взяли силой, но она оказывала отпор, сколько могла, и когда она покорно отдалась? Добил словенцев мой аргумент, основанный на истории их собственной страны. В апреле 1941 года Югославия потерпела сокрушительное поражение от Германии и Италии, будучи разгромлена в течении 11 дней. Это факт. Но факт также и то, что военных действий можно было бы избежать, и тогдашнее правительство это знало, и было готово подписать соглашение о присоединении к странам Оси. Скажу больше, это соглашение даже было подписано 27 марта 1940 года, но когда в Белграде узнали о заключении данного пакта, люди не захотели терпеть позор. По стране прокатились марши протеста, военные восстали, в стране произошел государственный переворот, кабинет предателей был свергнут, а новые власти отказались пойти на сговор с фашистами. Спустя 10 дней немцы, венгры и итальянцы напали на Югославию и оккупировали ее. Могли жители Балкан избежать агрессии? Могли. Поступившись собственными принципами и честью. Не поступились. И потому могут быть признаны героями.
С тем, что югославы в целом, и словенцы в частности, все поголовно отважные бойцы и сплошь героические личности, наши хозяева не могли не согласиться, и, таким образом, спор в итоге завершился за накрытым столом дружным выпиванием вкусного домашнего вина под тост "за дружбу народов".
