Последний участок пути, где подъем становится особенно крутым, а лестница узкой, движение разделено на восходящий и нисходящий поток железными перилами. Навстречу мне спускалась группа паломников в одинаковых шапках, хором напевая какую-то «их, походную», ритмично переставляя ноги. Я думала о своей жизни, напоминающей восхождение, в которой сегодня обязательно лучше, чем вчера, а завтра непременно лучше, чем сегодня; о последних месяцах, от стремительных событий в которые просто зачастую захватывало дух; о том что каждый рождается, проживает свою жизнь и умирает один и это не страшно, потому что на самом деле человек никогда не бывает абсолютно один, всегда есть Вселенная, которая ведет тебя и заботится о твоих нуждах, даже если тебе кажется, что это не так; о людях, с жизнью которых, на разные отрезки времени, параллелится моя жизнь и зачем это происходит.
Некий японец перегонял меня бодрым шагом, зато через какое-то время я перегнала его, пока он пытался отдышаться сотней метров выше и так несколько раз. Под конец мы уже даже начали улыбаться друг другу – вот еще один вопрос – лучше идти по жизни размеренным шагом без остановок или же перемежать рывок с передышкой? Я всегда думала про себя, что я как раз принадлежу к типу людей, двигающихся по жизни по второму методу, а вот при восхождении выбрала первый.
Наверху я оказалась в 4.15 утра. Таким образом, учитывая то, что я ни где не останавливалась, весь подъем занял у меня 1 час, 45 минут. При последнем этапе восхождения, за 30 ступеней до вершины, полагается снять обувь. Надо сказать, что к этому моменту я уже успела одеть все, что у меня было с собой и наглухо замотаться шарфом. Снять обувь и шагать по холодным камням было видимо последним испытанием, которое надо преодолеть.
В конце лестницы, на самом верху, находится храм, выстроенный вокруг непосредстенно следа. Возле него, по очереди сменяя друг друга, стоят монахи, паломники приносят подаяния, монах благословляет их и затем ИМЯ И ФАМИЛИЮ, А ТАКЖЕ РАЗМЕР ВЗНОСА ОГЛАШАЮТ В ГРОМКОГОВОРИТЕЛЬ)))) Вот так-то. За неимением по незнанию дополнительных средств, а также, побоявшись прослыть обманщицей на всю округу, если приду за благословением без денег, я не стала подниматься на последние пять ступеней и смотреть на сам отпечаток ноги. Так же как и в жизни смысл этого восхождения был в процессе, а не в конечном результате.
Присев у стены, в попытках спрятаться от ветра, я стала ждать рассвета, который должен был начаться в 5.45. И тут я увидела знакомое лицо. Надо оговориться, что когда мы летели из Стамбула на Шри-Ланку, в аэропорту в Дубаи, где мы делали пересадку, уже перед самым выходом, у посадочных ворот, пока мы ждали самолета, мы услышали, как разговаривали между собой два парня. Было понятно, что они говорят на каком-то из славянских языков, но на каком конкретно не ясно. Мы спросили – они ответили - сербы из Белграда. Уже в самолете мы каким-то образом оказались на соседних местах и проболтали весь перелет. И даже не обменявшись контактами – они оба принципиально не вступают ни в какие социальные сети – мы распрощались в аэропорту по прилету.
Какого же было мое изумление, когда я вдруг, спустя три недели путешествий по Шри-Ланке, в толпе на пике Адама, увидела одного из них – Огниена, 24-летнего антрополога, с каким-то другим товарищем. Я помахала им рукой и, когда прошла первая волна удивления и они сели рядом со мной и я смогла разглядеть его друга, в шапке, натянутой по самое не могу и капюшоне, я обалдела еще раз.
В том же аэропорту Дубаи, но немного ранее, в одной из очередей на досмотр, к нам с Сашей подходил парень из Стамбула и на ломаном английском языке предлагал дружить. Уставшие от навязчивого внимания турецких мужчин, мы вежливо, но все же отказались. В первую очередь из-за того, что, как нам тогда показалось, он практически не говорил по- английски, что делало дружбу, в любом из видов, крайне сложной, если не невозможной.
Оказалось, что в аропорту на Шри-Ланке, не оставлявший попыток Чарли, 19 лет, который впервые отправился в путешествие, не говоря уже о том, что впервые летел на самолете, подружился с нашими сербами и все эти три недели они путешествовали с Огниеном по острову и за это время они уже успели стать настоящими друзьями. Я, задохнувшись от ощущения собственной глупости (я и не смогла отличить начинающего путешественника от классического прилипалы!!!), а также способности Чарли говорить по-английски всего три недели спустя, и вообще от всей невероятности этой встречи, какое-то время не могла прийти в себя.
Один из рядом сидящих вдоль стены дедушек все время как-то елозил, выглядывал на меня и улыбался, указывая на меня спутникам. Опять же уставшая от более, чем навязчивого внимания местных за всю Шри-Ланку в целом и этот подъем в частности, я внутренне раздражалась на него, стараясь не встречаться с ним взглядом. Какого же было мое изумление, когда один из стоящих рядом с ним мужчин, подошел и сказал: «Вы очень помогли моему отцу на подъеме, мы хотели бы поблагодарить вас за вашу доброту».
Видимо, это урок, который мне никогда не выучить. Да, люди часто пристают к тебе с целью наживы (материальной или сексуальной), но нужно оставаться изначально открытой и верить в их чистоту и доброту, если только они не докажут обратного словом или делом. Дедушка не говорил по-английски и естесственно не мог обратиться ко мне, но он глазел на меня и пытался поймать мой взгляд не потому, что я смешная огромная чужестранка, а потому что просто хотел меня поблагодарить. Он узнал меня – я его нет.
В момент, когда начался рассвет, в поисках места, с которого будет лучше видно, в мятущейся толпе, я каким-то образом потеряла Огниена и Чарли. На основной площадке стоять было бессмысленно, ибо из-за многочисленности зрителей, было практически ничего не видно, поэтому я спустилась немного вниз, по одной из боковых, не основных, маленьких лестниц. Там стоял только один человек и тонкую полоску начинающегося рассвета, пока еще очень бледную, видно оттуда было очень хорошо. Уже без изумления, по причине очевидной исчерпываемости ресурса, я узнала в одиноком зрителе японца, с которым мы перегоняли друг друга на подъеме и закончили в одной и той же точке. Мы молча обменялись улыбками и под усилившийся гром барабанов и раскаты мантр началось волшебство.
Описывать сам восход я не стану. Камера моя к этому моменту уже окончательно отказалась делать фотографии, поэтому достойных фото тоже предоставить не смогу. Но может оно и к лучшему, ведь когда вы туда поедете, ваше восхождение будет только вашим, а впечатления от незабываемого вида, открывающегося на рассвете, первичными и только вашими, также, как и истина, которая открывается каждому, в конце его жизни.
Восхождение на пик Адама стало для меня абсолютной метафорой жизненного пути. Как и гласит легенда.)) Как только я начала спускаться, то снова встретила Чарли и Огниена – они сидели на огромном валуне у дороги, курили и философствовали при участии англо-турецкого переводчика в телефоне Чарли и невероятного вида открывающегося на долину при свете дня.
