Медвежьегорск нас ждал часа на три, поскольку с пяти до шести утра через него проходила целая делегация поездов на север, и потом был очень длинный перерыв, и идти в поисках гипотетических достопримечательностей нам после теплого поезда никуда не хотелось. Поэтому мы помыли рожи и руки и почистили зубы, попросившись к добрым людям в станционной постройке, и окопались в крохотном помещении вокзала всего с несколькими посадочными местами и автоматической камерой хранения в углу. Поскольку поезд теперь опять становился поездом Медвежьегорск – Петрозаводск, хоть и опаздывая на добрых часов семь, то он поторапливался отбыть, на него побежала толпа народу, дожидавшаяся его тут, но вместе с ней не побежал некий мужик, неудачно сложивший свой груз в эту самую камеру хранения, которая теперь отказалась его отдавать. Завязался большой скандал, штуковину пришлось ломать, а мужику платить дополнительные деньги за это, и хотя на поезд он в итоге успел, но настроение у всех участников мизансцены было испорчено – и у мужика, и у персонала дороги, ни сном ни духом не ответственного за проделки своего начальства, без которых эта история с камерой вообще не приключилось бы. Произошедшее лишний раз доказало, что неправды на земле имеют обыкновение множить другие неправды и последствия сего ощущаются потом в самых разных отраслях.
Помимо стульев и камеры хранения в зале ожидания представлена еще была бомжиха, проводившая время на полу в уголку, но от нее проблем не приключилось. Проблемы пришли с другой стороны, три часа прошли под аккомпанемент какого-то полусемейного скандала, участники которого устроили прямо целый театр, появляясь в вокзале целыми депутациями и по законам жанра драмы не оставляя сцену пустой ни на минуту. Они крыли друг друга сквернейшей бранью, припоминали какие-то паскудные истории, самые ранние из которых относились ко дням перестройки, кого-то искали, находили и крыли, и выглядело так, будто они всячески старались не дать нам отдохнуть. Вот такова многосторонность нашей жизни - у кого-то трагедии, а кому-то просто спать они мешают.
Если такова была их задумка, то вышло у них криво, ибо мы уехали на первом же поезде, дав на лапу первому же высунувшему нос проводнику по схеме, описанной в части второй. До следующей станции пришлось нам ехать в тамбуре, выслушивая откровения некоего мужика, до нее ехавшего, о судьбе своего сына, которого он собирался проведать на зоне, дабы тот не унывал и не сходил с пути истинного, ибо ему уже и работа на воле найдена, не годится же ведь бросать человека, коли тот оступился? На той станции вышло сразу несколько, судя по одежде и поклаже, родственников заключенных, и проводник нам выделил места для спанья. Так что в финале мы ночевали в уюте и тепле.
Предыдущая
