В конце марта я запланировал посещение Нахичеванской области Азербайджана – уникального региона бывшего СССР. Чем он уникален? В западной половине б.СССР больше ста регионов. Во все эти 100 регионов можно попасть наземным путём, через другие регионы бывшего Союза. Всё это я уже проделал – проехал в Мурманск и Нарьян-Мар, в Ереван и в Батуми, в Комрат и в Астрахань, в Цхинвал и в Таллинн и т.д.. И только Нахичевань осталась не посещённой мной, и вот почему: только в этот регион (западной части б.СССР) невозможно попасть по земле из никакого другого региона бывшего СССР. Такой вот своеобразный остров образовался, по геополитическим мотивам: вот уже примерно двадцать лет Азербайжан и Армения не поддерживают никаких отношений, погранпереходов между ними нет, и в Нахичевань из столицы – Баку – летают только самолётом.
Нахичевань! Итак, посещение сего региона-острова было намечено из Турции. Наземные автопереходы у Нахичевани сообщают её с двумя странами – с Турцией и с Ираном. Когда-то, лет десять назад, самый дешёвый путь попадания россиян в Турцию лежал именно через Нахичевань. Из Баку сюда летает несколько самолётов ежедневно. Когда-то билет дотировался и стоил $16, и многие ехали автостопом до Баку, летели самолётом в анклав и дальше двигались автостопом в Турцию. Сейчас самолёт в Нахичевань из Баку стоит порядка $100, примерно столько же стоит и самолёт из Нахичевани в Стамбул. Так что анклав стал ещё реже посещаться путешественниками, чем раньше.
Чтобы наиболее быстро и дёшево попасть в Нахичевань и вернуться вновь в Дом АВП, я полетел на самолёте из Стамбула в город восточной Турции — Ван. Дешёвая авиакомпания Pegasus продаёт билеты по Турции по 80 лир (1300 рублей), если покупать их предварительно. Я так и сделал, и сел на самолёт в Ван. Рюкзак в 15 кг (в основном, с тёплой одеждой) провезти можно бесплатно + ещё можно взять с собой ручную кладь, которую не взвешивают.
Пока летели, я обнаружил, что вся восточная Турция полностью под снегом. Горы, которыми занята восточная часть страны, охладили её градусов на 15-20 относительно равнинной. Многие озёра оказались под снегом. Я сидел у окошка и фотографировал поверхности – всё, как на карте, но белое. Через полтора часа приземлились в городе Ван.
Сразу, после солнечного Стамбула, — прохладно, снег, стоят солдаты и полицейские, подозрительно высматривают террористов среди прилетевших. Я забрал рюкзак и вышел в город, в окружении гор. Озеро Ван, кстати, не замёрзло. Во-первых, оно солёное, а во-вторых, ему нельзя замерзать – ведь через него ходит паром.
Начался вечерний автостоп. Солнце сокрылось. Даже ночью водители останавливались. Наконец, легковая машина с двумя сообразительными и религиозными мужиками повезли меня в город Игдир – последний большой город Турции перед Нахичеванью. Жизнь у границ Азербайджана, Ирана и Армении приучила водителей к знанию разных языков. Один из них даже знал по-русски: «Привет, как дела, чай принеси, вода принеси!» и всё.
На ночлег меня пристроили в магазин мебели и сундуков. В нём было очень приятно, тепло, одно удовольствие спать в спальнике на сундуках. Туалет в магазине тоже был.
* * *
Утром хозяин магазина (старик, отец водителя) разбудил меня, и я отправился на выезд из Игдира. Автостопом выбрался из города. До границы оставалось примерно 80 км, и ещё столько же – до самого г.Нахичевань, столицы анклава. В сторону Азербайджана шли перегруженные азербайджанские легковушки и редкие фуры. Оказалось вот что: на выезде из Игдира на трассу на Нахичевань имеется специальный Igdir Turist Terminal. Там уже наполнился и ждал минуты отъезда автобус в анклав. Стоил проезд 10 лир, и я без долгих колебаний в него погрузился. Автобусы эти ходят несколько раз в день. Остальные пассажиры были азербайджанские челноки, везущие к себе тонну разных вещей, и даже диван они везли в багажном отсеке автобуса, и много чего ещё, всякий разнородный и удивительный груз. А по-русски почти никто из азербайджанцев не говорил! Только один пожилой человек ясно разговаривал и понимал по-русски. Остальные были моложе, лет по 25-35 было людям. Некоторые знали отдельные слова, например меняла – тот знал некоторые числительные.
Северо-восточная часть Турции узким коридором идёт вдоль реки Аракс, между армянской и иранской границами. Узенький такой коридорчик (несколько км шириною). Телефон уже ловит армянские сети, и армянские сёла видны простым взглядом. Тут уже тепло, снег вовсе изчез. Населения местного уже не видно. КПП – типа погранзоны. Вблизи виден огромный Арарат, покрытый снегом. Сюда якобы причалил Ной когда-то. Кстати, на одном из выездов из Игдира стоит монумент и Ноев Ковчег, выполненный из дерева, в уменьшенную величину. Дверь в него закрыта проволокой, можно перепилить её и войти, но охранник бдит!
На границе с Нахичеванью. Турки быстро пропустили всех. Переехали мост через погранречку Аракс, мне уже известную издавна. А вот азербайджанцы устроили тщательную проверку. Мой паспорт сразу унесли куда-то в каптёрку и минут пятнадцать проверяли там. Все уже прошли, а меня не пускали. Наконец паспорт мне со штампом отдали, но во время таможенной проверки опять забрали – и надолго. Там на въезде и выезде всё проверяют и просвечивают тщательно. Есть даже аппарат для просвечивания огромных вещей. Даже слонёнка можно было бы засунуть в такой аппарат. А шкаф или диван – как лёгкое развлечение. Я никогда не видел таких больших рентгеновских аппаратов. Итак, пока просвечивали мои вещи, у меня попросили паспорт и он исчез! Никто не хотел отдавать паспорт. «Идите, нет у меня твоего паспорта». «Твой паспорт у начальника смены». «Я начальник смены, паспорт твой не брал». «Где твой паспорт? Не знаю, никто не брал». Таким образом я лишился паспорта, и все пограничники делали вид, что не имеют к этому отношения. Наконец, кто-то из начальников оказался забравшим мой паспорт, и он устроил мне всяческие расспросы: «Какие отношения у Армении с Азербайджаном? Чья территория Карабах? В каких странах раньше бывал?» — я отвечал аккуратно, дипломатично отвечал. В результате паспорт мне отдали: «Добро пожаловать в Азербайджан!»
Не понравилась мне подозрительность пограничников: им бы радоваться, что хоть кто-то к ним приехал, а не утаскивать паспорт и не задавать геополитические вопросы. Все соседние границы, кроме российского Северного Кавказа, встречают путешественников – куда дружелюбней.
Я погрузился в автобус, и тот поехал уже по территории анклава. Дорога вся была асфальтовая, приличная (говорят – турки и строили). Справа был Аракс, запруженный, кажется, какими-то ГЭСами. Слева – горы. Иногда автобус останавливался и высаживал жителей и их грузы. Автобусный меняла снабдил меня азербайджанскими манатами – довольно дорогой валютой. Сейчас 1 манат почти равен 1 евро, немного не дотягивает до него.
Наконец, я на автовокзале Нахичевани! Удивительный регион б.СССР, и вот я здесь. От Советского Союза осталось тут не очень многое. Азербайджанский язык перевели с кириллицы на латиницу с добавлением своеобразных букв – сейчас азербайджанская клавиаура не совпадает ни с английской, ни с турецкой. Русский язык почти вышел из употребления в анклаве – русские выехали практически все, армяне и другие народности разбежались, соответственно, тоже. Те, кто был поактивней и поденежней, переехали жить в Баку, а другие – подались в Россию. В Нахичевани остались старики и молодёжь, которые за 20 лет перемен выросли, но русским языком не воспользовались. Книжных магазинов в анклаве не видно, читать по-русски, вероятно, нечего. Только знакомые надписи на продуктах в магазинах – из России и Белоруссии везут сюда продукты кружным путём через Баку и Иран. Треть продуктов – российские, ещё по четверти – турецкие и иранские неликвиды, всё очень дорого, переоценено, меньше 1 маната почти не найти никакого продукта, ещё некоторые – из Баку, азербайджанские продукты тоже имеются. Только что дёшево – топливо, солярка по пол-маната за литр, бензин 0.7 маната. Это в 3-4 раза дешевле, чем в Турции, и все сюда приезжающие турки на фурах именно тут наполняют полный бак.
Чем интересна Нахичевань – то своей архитектурой. Советские здания в 3-4-5 этажей обросли пристройками и надстройками, приставными балконами и расширениями квартир, иногда – невероятной конструкции. Всё самопал, на одном доме растут пристройки разных видов, цветов и размеров. Иногда пристройка на третьем этаже больше, чем на втором, а на первом вовсе нет никакой пристройки... Есть и обычные одноэтажные кварталы, как в Средней Азии, очень простые. Есть и десяток новых современных домов, а также некоторые старые, обшитые пластиком, как в Астане. Самое высокое из обнаруженных зданий – мехмонхона (гостиница) «Тебриз», этажей в четырнадцать. Построена, верно, иранцами и для иранцев.
— Иранцы сюда приезжают делать всякие ширли-мырли, — объяснил мне местный житель. – У них, в Иране, строго: ширли-мырли нельзя. Пить нельзя, с женщинами – тоже, все женщины одеты целиком. Сюда они приезжают, кому хочется ширли-мырли, и сразу начинают, с подругами, или со шлюхами, не знаю. У них же там строго. А я думаю, что это лучше, чтобы было строго – болезней меньше и всяких других ширли-мырли.
Другой обитатель, старик, сказал [приведено в сокрашении]:
— В советские годы мы жили так хорошо! Зарплата была минимальная 70 рублей. За эти деньги можно было туда-обратно в Москву слетать на самолёте. А за 1 рубль можно было съесть целый обед – первое, второе, третье и компот. [Впрочем, если в Москву слетать, то тогда весь месяц пришлось бы сидеть без компота – прим.ред.] Сейчас все, кто мог, отсюда уехал. И туристов из России я тут тоже не видел много, много лет.
— Если бы сейчас как-то Россия решила бы наложить свою руку на Нахичевань, все бы, все бы согласились и были бы рады перейти под Россию! – сообщил мне другой пожилой человек. – При Гейдаре Алиеве ещё хорошо было, он следил за Нахичеванью, потому что сам отсюда. Сейчас, новый [президент] – уже не так следит.
Молодые же ничего по-русски не говорили, лишь удивлялись, поворачивались мне вослед, некоторые дети бежали – фотографироваться, а самые образованные робко обращалсь: «хеллоу!..»
Не всё было одинаково приятно в городе. Были и странности. Много полицейских и военных смотрели на меня, думая, на каком бы языке ко мне обратиться и придраться. Один в штатском, узнав, что я из России, вспомнил русский язык и стал требовать разрешение на фотографирование его города. Как мы знаем, в Судане, Чаде и Заире полицейские могут потребовать разрешение на фотографирование; Азербайджан тоже в этом ряду. Известного нам С.Болашенко посадили в Баку на неделю, поймав его за фотографированием наземной станции метро. Я разрешения на фотографирование тоже не имел, и после того, как человек в штатском стал звонить куда-то, — предпочёл скрыться с его взора. В небольшом супермаркете ко мне привязался охранник и ходил на расстоянии одного метра от меня, опасаясь, что я уворую продукты. На возвышенной горе, где стоит флаг Азербайджана (на высоком флагштоке, чтобы и армяне, и иранцы, и турки видели) – и там вокруг меня ходил какой-то следильщик, а я не люблю, когда за мной следят. Цены на еду оказались необычайно высоки, за микро-обед в кафе (невкусный суп, чай и микросалат) с меня попросили 7 манат, хотя я ожидал — не больше двух манат (цены в кафе тут, как правило, не написаны). Мне показалось, что тут можно быстро попасть в милицию или КГБ, а отпустить же может только начальник, в воскресенье которого обычно на рабочем месте не имеется, а ведь у меня есть «отягчающие обстоятельства» — я бывал в Армении и не только в ней, ... а всю Нахичевань обошёл почти всю практически по наружному периметру. Хорошо, что следы этого не сохранились в моём паспорте – это было три или четыре паспорта назад.
Из приятного — в городе обнаружилось несколько мечетей. В мечетях имеется и мужское, и женское отделение. Внутри уютно, приятно. Можно ли ночевать внутри, я не спрашивал. По городу и в его окрестностях ходит общественный транспорт – автобусы российского (и советского) производства, ПАЗики и ЛИАЗы. Много и советских легковушек. В городке чисто и опрятно, «азиатских» куч мусора не наблюдается. Есть большое иранское консульство (по случаю воскресенья не работающее). В центре города есть парк с суховатыми деревьями. Сохранился памятник установщикам советской власти в Нахичевани. Имеется небольшой фонтан и пруд, а в пруду – даже прокат лодочек. Молодёжь плавает туда-сюда на 30 метров, развлекаются. Пьяные на улицах не валяются, хотя в магазинах – огромный ассортимент алкоголя (то может быть для греховных иранцев, кто приезжает оттягиваться?) И тепло, очень тепло для марта! Как и в Стамбуле, куда я скоро вернусь.
Итак. Оглядев городок Нахичевань, я в тот же день вечером стал оттуда сваливать – «пока не началось». Отсюда ходит много автобусов, есть даже до самого Стамбула (проезд – 42 маната) несколько раз в день. Но все автобусы вечером уже ушли. Я поехал автостопом, наслаждаясь закатными видами Арарата.
Из водительских рассуждений:
— Мне эти КАМАЗы – всю жизнь угробили!
— Советская машина – она сама разлагается.
Перед самой границей пустой автобус забрал меня до Игдира. На выезде – на границе уже почти никого не было – никто уже не придирался, только просветили вещи (опять) через огромный вещескоп.
Игдир! Я не пошёл в магазин сундуков, а проследовал автостопом дальше. Ночной автостоп в Турции вполне возможен. Я достиг городка Догубаязит, где и заночевал в придорожной мечети на автозаправке – гостеприимный турок-заправшик даже извлёк для меня какого-то друга, русскоговорящего турка. В мечети было тепло – он включил калорифер. А вот наружная температура опять стала отрицательной. Ещё более холодно оказалось в соседнем городке Агри, а в Эрзеруме (1800 м над уровнем моря) – уже началась настоящая Сибирь.
* * *
Так прошло моё посещение Нахичевани. В целом, я весьма доволен тем, что посетил очередной регион бывшего СССР, последний для меня (в западной половине Союза) и насладился нахичеванской балконной архитектурой. Наверное, лучше посещать её в сентябре, в фруктово-овощное время. Надеюсь, что настанет всё же момент, когда Армения, Азербайджан и Турция уладят все свои спорные вопросы, откроются границы этих трёх стран между собою, и можно будет ездить свободно во все стороны, и не отвечать на границах на разные политические вопросы.
