Каспийское море и его берега

Каспийское море – правильнее называть его озером, и, среди таковых на нашей планете оно самое большое.

Каспий у различных народов называется по-разному, всего встречается более 70 наименований, Каспийским его называл уже Геродот, позже у античных географов встречается — Гирканское, Хазарское и Хвалынское; у турок оно известно под именем Кушгун-Денизи, у татар – Ак-Дениз, у персов – Дорца и Шириз, у туркмен – Куккюз.

В гидрографическом отношении Каспийское море становится более известным во времёна Петра Великого, когда, по повелению императора, русскими была составлена карта моря.

Любопытно, но на карте того времени Амударья впадает в Каспий.

В какой-то момент своенравная река изменила своё русло и пришла в Каспий, что привело к подъёму уровня воды, позже, Амударья передумала и вернулась в Арал, но уровень моря назад уже не отступил. Когда это произошло? Никто точно сказать не сможет. Из истории мы знаем, что поднявшееся море затопило то место, где располагалась бывшая столица хазар, город Итиль.
Находясь в Баку, возле порта можно видеть остатки затопленной крепости. Она ушла под воду одновременно с хазарским царством.

Также мы помним, что дербентская стена почти на 300-400 метров «ушла» в море и оказалась затоплена водой.

Некоторые источники утверждают, что ещё в 1660 г. Окс (Амударья) одним рукавом впадала в Каспий, тогда как большинство историков пишет, что процесс слияния прекратился в 12 веке. Достоверные сведения о море начинают поступать только в 15 веке, тогда как римские и греческие авторы, знавшие Каспий лишь понаслышке, приписывали ему гораздо больший объём.

Первыми осёдлыми жителями по побережью моря обычно называют хазар, появившихся здесь примерно в 3 веке н.э. Затем многочисленными обитателями берегов были хвалисы, половцы и монголы. Русские (или вернее славяне) с Каспием были хорошо знакомы. Заселение и освоение Каспия русские начали со второй половины 16 века, но лишь во времена Петра им удалось на его берегах закрепиться. До этого русские неоднократно спускались сюда на своих ладьях, для ограбления прибрежных народов.
Первый подобный поход историки относят к 880 г. Затем арабские летописцы сообщают о походах 909, 913, 943, 968 и 1043 гг.

Впрочем, о дальнейших походах у арабов нет сведений до 1175г.

Природа Каспия уникальна! В Каспий впадает множество рек и ни одна из них из него не вытекает. Из крупных рек назовём: Урал, Эмба, Атрек, Сефидрур, и Кура – это с азиатской стороны, и Терек, Кума и Волга – с европейской.
Над Каспием испаряется огромное количество воды, формируя тяжёлые чёрные тучи и лёгкие пушистые облака.

Каспийское море всегда славилось промыслом рыбы и тюленей. В целом свете едва ли найдётся регион, более богатый различного рода рыбой (рыбные места преимущественно вблизи устьев Урала. Волги, Куры и Терека). Впрочем, про промысел тюленей можно уже забыть, а с рыбой ситуация год от года всё хуже и хуже.

Каспийское море везде разное, и если на западном берегу возле Кавказа оно по-магамаевски предано скалам, то северное побережье представляет собой заросшее камышами болото, которое, не зная, куда ты попал, чисто визуально назвать морем весьма сложно.

Город Гурьев (Атырау)

Первый раз в дельту Урала я попал в далёком 1991 году. Там, где Урал впадает в Каспий, на его берегу расположен маленький посёлок Пешной. Дома там сплошные мазанки, причём закупориваются они самым капитальным образом, и делается это на тот случай, если с моря на сушу вдруг придёт волна.

Уровень воды в дельте может подняться самым неожиданным образом, и когда ветер начинает дуть с Юга на Север, это всегда сопровождается подъёмом воды. Охотники и рыболовы обожают это явление природы, называемое моряной, так как вода гонит из камышей на открытое пространство зверя и птицу. Рыба во время моряны тоже легче попадает в сети.

В далёком 91 г. в Пешной приезжали отдыхать охотники и рыболовы со всего Советского Союза. Они предъявляли рыбинспектору членский билет общества «Рыболов-Спортсмен», где тот обязательно проверял уплату членских взносов. Если всё было нормально, люди ставили палатки, надували лодки, и спокойно направлялись на рыбалку в одну из многочисленных проток. Инспектора, именуемые «агента», периодически проверяли рыбаков, дабы никто из них не использовал сети, но на удочку и на спиннинг ловить они не запрещали.

Впрочем, это всё к нам в тот момент не относилось, ибо мы с моим родственником приехали на Пешной, дабы просто посмотреть Каспий. После посёлка дорога углублялась в камыши. В некоторых местах она была основательно размыта протоками, и мы, желая таки увидеть море, примерно через один километр после посёлка оставили наш мотоцикл, и пошли дальше пешком. Справа и слева от лёгкого ветра шумели камыши, откуда в свою очередь периодически кто-то кричал, выползал, выбегал и вылетал.

Ничего подобного до этого на тот момент я не видел – это был настоящий мир дикой природы.

Когда заросли вдруг расступались, и взору представала чистая протока, в воде можно было видеть здоровенных рыбин, которые лениво шевелили плавниками, никого и ничего не боясь.

Я постоянно смотрел под ноги, ибо опасался наступить на змею. Их было много, они выползали на сухое место погреться. В некоторых местах дорога была затоплена водой, и далее вновь поднималась на едва-едва выступающую сушу.

Мы прошагали под палящим солнцем более часа, но Каспий так и не показался. Где море? Далеко ли нам ещё идти? Нигде не было ни малейшего холмика или бугорка, с которого можно было бы осмотреть окрестности. Тогда мой родственник решил меня поднять, дабы я оценил ситуацию. Он поднял меня, насколько смог, но результата это не дало — кругом бушевала зелёная камышовая растительность, и никакого моря нигде было не видно. Мы решили повернуть назад.

Далее, уже на обратной дороге, мы случайно раздавили колёсами какую-то большую змею, причём я в этот момент находился не в люльке, так как вылезал, чтобы на сложном участке облегчить вес мотоцикла. Умиравшая змея извивалась в агонии, чем полностью отбила у меня на все последующие годы какое-либо желание возвращаться в эти джунгли.

Самое главное, мы очень правильно тогда поступили, решив не идти далее к морю. Вскоре ветер действительно переменился, и началась моряна, с её обязательным приливом воды. Если бы она нас застала в камышах, дорогу наверняка бы развезло, и мы бы как минимум попали в грязевой плен.

Одним словом, дельта Урала в тот момент показалась мне особым фантастическим миром, где знавшие и понимавшие природу люди уживались среди птиц, зверей, животных и рыбы. Правда, необходимо отметить, что во времена советской власти сюда в дельту Урала на момент нереста стягивались большие силы милиции, причём приезжали милиционеры со всего Советского Союза. Далее год от года ситуация с незаконным ловом рыбы всё ухудшалась и ухудшалась, и в какой-то момент рыба осталась с браконьерами один на один.

События, связанные с ГКЧП, я наблюдал по телевизору, находясь на тот момент в Гурьеве. Демократия победила, и далее события замелькали как при ускоренной перемотке фильма, но оценить эту победу я смог ровно через год и именно здесь на территории Прикаспийской низменности.

Здесь мы немного отвлечёмся и сделаем небольшой экскурс в историю. Город Гурьев исторически был, что называется рыбным местом. Купец Михаил Гурьев основал здесь скорее даже не город, а артель по лову рыбы, поставки которой он быстро наладил в Москву и в Петербург. Пойманых осетров и белугу артельщики перевозили за тысячи километров, используя для этого наполненные водой бочки.

Впрочем, в такую далёкую историю мы углубляться не будем, и перенесёмся в наше советское прошлое, при котором Астрахань и Гурьев являлись основными поставщиками рыбных деликатесов.

Моя бабушка неоднократно мне говорила – я родился именно в тот год (1967), когда из магазинов пропала чёрная икра. Единственный раз я видел чёрную икру в ГУМе, куда мы с бабушкой в 1975 г. зашли после первомайской демонстрации.
Как сейчас помню, продавец взвешивал липкое чёрное месиво и накладывал его в стеклянные банки. Чёрная икра невольно притягивала к себе взгляды. Продавец доставал её из фирменных синих банок, на которых был изображён осётр.

Отстояв очередь, мы купили одну банку.

Придя домой, бабушка намазала мне бутербродик — икра мне очень понравилась. В последующие 5-7 лет бабушка и родители, покупали мне икру в заказах, которыми можно было отовариться на работе перед каким-то праздником.
Но это в Москве, в Гурьеве ситуация была несколько другой. По рассказам местных жителей, на городском базаре торговки вплоть до середины 70-х г. приглашали и зазывали отведать икорки именно из их бочки.

Но как икра попадала на базар? Одна женщина мне рассказывала, как она гуляла в 1970 году с ребёнком вдоль Урала, причём ни где-то, а именно в черте города, так вот, они буквально перешагивали через распоротых осетров, которых трёхлетняя девочка называла крокодилами.

В те годы зимой каждый желающий мог наловить обычной рыбы буквально столько, сколько ему хотелось. Рыбаки старались идти на промысел в тёмное время суток. Они ставили возле лунки свечку, чем и приманивали рыбу. Говорят, вся река напоминала тогда какую-то фантастическую дорогу, освещённую в тёмной ночи множеством светлячков.

Но дорога эта к светлому будущему не привела. Как метко сказал В.В.Жириновский – каждые 10 лет у нас меняется страна. В любом случае, в 80-х годах осетров в городе в открытую уже не ловили. Приманивать рыбу на свечку власти тоже запретили. С рыбой стали возникать перебои — и это не где-то, а в самом-самом рыбном месте. Нет, на базаре можно было купить всё, но цены на икру и на осетрину выросли, причём продавали всё это уже не открыто, а из-под полы.

При этом поймать осетра или белугу с икрой во время нереста власти разрешали только тем, кто состоял в обществе Рыболов-Спортсмен. Как это происходило? Рыбаков собирали в определённом месте. Выстрел из ракетницы обозначал начало рыбалки.
Прожженные рыбаки, потомки гурьевских казаков, при любой погоде раздевались, и, используя автомобильные камеры, заплывали на середину, дабы установить свои снасти как можно дальше от берега (лодки на Урале были запрещены к этому времени уже достаточно давно).

Целый год человек состоял в обществе, дабы иметь 2-х часовую возможность честного отлова рыбы. Если кто-то вылавливал тушку, он сразу уходил домой, или далее просто смотрел. Сигнал ракетницы обозначал окончание рыбалки.
Один рыбак мне рассказывал, как он в одну такую рыбалку, увидев сигнал ракетницы, вместе со всеми с грустью стал сматывать снасть, и тут он почувствовал, что там, на другом конце лески, кто-то бьётся и трепыхается, причём этот кто-то очень сильный, и вытащить его на берег будет довольно не просто. В таком случае нельзя просто тупо тащить рыбу, нужно чтобы она устала и для этого её необходимо троллить.

Поединок продолжался более двух часов. Все другие рыбаки давным-давно собрали и скрутили свои снасти, и вместе с милиционерами обступив счастливчика, переживая за него и подсказывая. Наконец, на песке затрепыхалась большая белуга, которая, по словам моего собеседника, принялась жалобно выть. В воде она сопротивлялась до последнего, а здесь на берегу, видимо понимая свой конец, просто заплакала. В любом случае – здесь всё было по-честному.

Дабы доставить рыбину домой, пришлось затолкать её в багажник Москвича, но это из-за её размеров было возможно, лишь наполовину. Дома, вскрыв брюхо, рыбак достал оттуда чёрную икру, которая заполнила собой целый тазик, ну а сама рыба почти год кормила семью рыбака.

В наше время это всё воспринимается как экзотика, тогда как ещё 50 лет назад подобные уловы были вполне обычным делом.

На что ловили белугу и осетра? Конечно, в разных местах используют различные снасти, но Гурьеве, обычно ставили петли, которые были закреплены на единой толстой леске.
Осётров и белугу в Иране до сих пор называют морскими свиньями, так как эти рыбы рыщут носом по самому дну в поисках остатков разложившейся пищи – так они попадают головой в петлю, которая при рывке сразу затягивается.

Такая снасть с поверхности воды не видна, поэтому её любят использовать браконьеры.
Петли эти очень опасны для обычных купальщиков и особенно для детей. Человек цепляется в петлю ногой, и если начинает паниковать, то может запросто захлебнуться. Причём браконьеры ставят их, как правило, в самых неожиданных местах.

Если где-то какие-то республики (или народы) на территории СССР мечтали выйти из его состава, то Казахстан эту самую независимость получил нежданно-негаданно. Центральная власть рухнула, где-то на окраинах бывшего СССР начались войны, но здесь в Гурьеве всё было на первый взгляд спокойно. Впрочем, это была лишь видимость спокойствия.

В 1992 г. мне довелось из Гурьева в сторону Астрахани прокатиться на электровозе до ж/д станции Аксарайск.

Один начальник по имени Володя проверял работу гурьевских машинистов и взял на паровоз меня.

Вечером, перед самым закатом, наш электровоз подцепил состав Душанбе-Москва и потащил его в наступившей ночи вслед за уходящим солнцем. Помню большое количество таджикских мальчиков и девочек, словно убежавших из павильонов Мосфильма. Все они ехали зайцами, и посему стайками перебегали на станциях из вагона в вагон. В Таджикистане на тот момент уже полыхала гражданская война, и проводники проявляли к землякам лояльность.

Когда едешь на поезде в спальном вагоне, то совершенно не задумываешься о дороге – в кабине машиниста испытываешь совершенно другие эмоции.

Сливаясь со звёздами, мерцают в темноте редкие огоньки. Яркий свет фар электровоза режет чёрную азиатскую ночь, его блики отражаются на рельсах, которые, как водится, у горизонта сходятся. Рельсы – это путеводная нить Арианы, тогда как кругом сплошная степь, или правильнее полупустыня. Железная дорога на участке Гурьев – Астрахань от Каспия проходит примерно в 30 км, что по местным меркам совсем рядом.

В какой-то момент впереди рядом с железнодорожным полотном вдруг заблестели два тоненьких прожектора. Помощник обрадовался и сообщил нам, что это лиса, пожалев при этом, что не взял с собой ружьё.

Составы грузовой и пассажирский гремят на рельсах по-разному. Лисы в степи слышат и разбирают их по звуку. Звери знают, что из пассажирского могут выбросить какую-то еду, поэтому всегда спешат к поезду. Насколько я тогда понял, машинисты очень даже часто охотятся, таким образом. Снизил скорость, пальнул из ружья, остановился и подобрал шкурку для жены на воротник – и никто про это в степи не узнает.

Приближаемся к состоящему из трёх-четырёх домов полустанку, и вдруг видим, что на путях стоят люди. Машинист начинает сигналить, его помощник кричит – тормози — однако мой сопровождающий, запрещает это делать. Локомотив летит вперёд, и тут мы видим, что впереди дети, но перед самым поездом они отскакивают в сторону.

— Всё понятно, сейчас камнями по стёклам начнут кидаться, — сказал Володя. – Они для этого нас и тормозили, чтобы в вагонах побольше стёкол набить.

В этот момент мне стало понятна ещё одна причина, по которой машинисты брали с собой ружьё, ибо посреди степи могло случиться всякое….

Романтика поездки была испорчена, и даже удивительное зарево, полыхавшее в чёрной ночи от приближавшегося Аксарайска, не произвело на меня впечатления. Как позже выяснилось, в нашем составе было разбито 5 стёкол.

Граница между Россией и Казахстаном на тот момент никакими столбами обозначена не была. Однако меня сильно поразил тогда тот факт, что всевозможные нефтяные вышки группировались именно на территории России, тогда как Казахская сторона представляла собой голую степь. Простым людям было без разницы, что Россия, что Казахстан, однако получается, что бизнес всё знал и всё понимал на десятилетия вперёд.
Днём нам удалось съездить в Астрахань и следующей ночью мы с Володей возвращались в Гурьев уже на другом электровозе с другой сменой. Новый машинист рассказал мне, что мода на битьё стёкол началась вдруг из ничего и именно в этом году. По его словам, всё это стало происходить от людской ожесточённости и незанятости.

Через неделю я возвращался на поезде в Москву, и проехал этот перегон до Аксарайска уже в качестве пассажира.

Наученный горьким опытом, я предложил своим соседям по купе закрыть шторкой окно.

Соседом оказался большой человек из гурьевской милиции. Мы разговорились, и от него я узнал, что в дельте Урала создано что-то похожее на браконьерскую республику. Рыба глушится теперь по-чёрному и никакие преграды на пути браконьеров уже не стоят. Более того, они отлавливают бездомных и заставляют их на себя работать.
Вскоре в нашем вагоне выбили стекло, и все мы желали только одного, скорее проскочить Прикаспийскую степь.

В 1993 г. я вновь приезжал в Гурьев, который именно в этот момент стал Атырау. В самом городе всё было более-менее спокойно, тогда, как в посёлках продолжался процесс обнищания населения. Поселковые дома выглядели как после бомбёжки, этнические русские стремились в тот момент всеми правдами и неправдами уехать в Россию. Ну а тех, кто там жил, спасал только Урал, хотя уже и скудно, но всё же кормивший людей рыбой.
Обратно в Москву моя жена и маленькая дочка в тот год улетели самолётом, ну а я сел на поезд Ашхабад-Москва, который в скором времени по политическим мотивам перестал ходить вообще.
Позже, подъезжая к Москве, проводник подвёл статистику — в Туркмении у нас выбили одно стекло, в Казахстане два и в России ещё одно.

Конечно, мои воспоминания о том времени напрямую с ловом рыбы никак не связаны, однако они дают хорошее представление о том, что власти с криминалом и с браконьерством справиться в тот момент не могли. Как следствие их бездействия, в продаже стало появляться большое количество чёрной икры. С советскими ценами сравнивать тяжело, но купить икру в Гурьеве вначале 90-х было вполне доступно.

Четверо моих знакомых в начале 1993 г. приехали из Гурьева в Москву, причём каждый из них привёз для перепродажи чемодан икры. Они предложили мне помочь всё это продать, чего я при всём желании никак не смог бы сделать. Тогда они поехали в Лужники, где просто стояли и трясли пакетами, показывая икру и подзывая к себе людей.
При этом сами они понимали весь масштаб трагедии, по отношению к природе и в частности к осетровым рыбам. Но что они могли сделать? Работы ни у кого тогда не было. Власти бездействовали или скорее были в доле, и если ты не возьмёшь товар у браконьеров, его перепродаст кто-то другой.

В начале нового тысячелетия, когда поток чёрной икры совсем истощился, и икра при этом стала жутко дорогой, власти опомнились. Бой стёкол прекратился. Поезда стала сопровождать милиция, которая проверяла и досматривала сумки – икра и осетровые рыбы наконец-то получили запрет на выезд. Однако при этом в самом Гурьеве купить икру стало уже практически невозможно.

Иран

В следующий раз на берегах Каспия я оказался уже в Иране в районе города Решт (2007 г.), это как раз с противоположной стороны Гурьева. К морю здесь подступают горы, поэтому такого мелководья как на Севере на Юге Каспия нет.
Летом 1669 г. на окрестности города Решт совершил набег Сенька Разин.

Однако персы дали ему отпор, и большое количество казаков было убито. Далее баталия происходила уже на море, где персы превосходили русских количеством кораблей.
Надеясь использовать своё превосходство, Мамед-хан решил взять казаков в плен, дабы доставить их ко двору падишаха. 50 иранских судов, чтобы не пропустить мимо себя русские ушуйки, сцепились цепями. Это было их роковой ошибкой, ибо суда потеряли манёвренность. Разинцы потопили флагман, который потянул за собой на дно два соседних корабля, и казаки, пользуясь паникой, уничтожили почти весь иранский флот. В Решт вернулись только 3 корабля.
Мамед-хан спасся лишь чудом, при этом в плен к Разину попали его сын и дочь.

Мало кто знает, что наша страна в 1920 г. в этом регионе вновь наводила порядок. В прибрежную часть Ирана был высажен десант, целью которого являлось возвращение кораблей уведённых белогвардейцами (вспомним фильм «Белое солнце пустыни», как Абдула нагрузил баркас, намереваясь уплыть за кордон). Попутно здесь была установлена советская власть и провозглашена Персидская Советская Социалистическая Республика. 8 сентября 1921 г. советские войска ушли, и новое государство после этого просуществовало всего месяц.

Любопытно, но в этих иранских событиях активно участвовал друг Есенина Яков Блюмкин, рассказы которого вдохновили поэта на создание «Персидских мотивов».
Далее в 1941 г. Советский Союз, теперь уже совместно с англичанами, вновь вводил войска в Иран, которые простояли здесь до 1946 г.

Прикаспийская часть Ирана называется Гилям, проживают здесь гилямцы. Гилям отделён от основной части Ирана горными хребтами, и климат здесь субтропический.

Горы в некоторых местах подходят прямо к морю, но кое-где Каспий отступил от них на значительное расстояние. На горных склонах, используя мягкий климат, гилямцы выращивают чай, тогда как заболоченной равнине сажают рис. Гилям – рисовая житница Ирана.
Возможно нынешний Иран это единственное государство, которое не имеет ни с кем из своих соседей каких-то территориальных разногласий, но при этом внутри иранского общества существуют некие трения.

По Ирану я путешествовал на автобусе в составе туристической группы.

Водителей было двое, один из которых являлся ещё и хозяином этого автобуса. В помощь себе он взял молодого парнишку, который как раз был гилямцем.
Во время поездки я неоднократно наблюдал, что к парню водители относятся с пренебрежением, и здесь в Гиляме молодой стюард неожиданно исчез.
Как позже выяснилось, в нашей группе был человек, понимавший фарси. Он слушал все их разговоры, но вида не подавал. Уже в конце поездки лингвист рассказал мне следующее.

Над гилямцами в Иране принято прикалываются.

Смысл этих «шуток» в том, что гилямцы выращивая рис, ходят по колено в воде, и, дескать, они все импотенты. И в этом случае, если гилямец женится, его вторая половинка начинает искать мужественного перса, к которому она будет, словно кошка бегать.
Одним словом, вот такими тупыми шутками взрослые мужики достали парня, постоянно повторяя ему, что, когда он женится, они приедут к нему в деревню, и оттарабанят его жену. По России так это всё просто бред, который ежеминутно может нести только озабоченный или сумасшедший, однако у иранских мужчин совершенно другое восприятие жизни.
По большому счёту проблем с экологией в Иране нет, но есть проблема с режимом. Ко мне подходили на улице совершенно незнакомые люди, вступали в диалог, и после просили прислать им приглашение для выезда в Россию. Впрочем, жизнь показывает, что если сменить подобный режим – будет ещё хуже.

Зато на иранском берегу чувствуется порядок. Мужчины купаются отдельно от женщин. Пьяных на улицах нет, как впрочем, нет и спиртных напитков. Тегеранцы любят отдыхать на Каспийском море, и в пятницу в сторону Каспия движется целая колонна машин.
Рыбаки здесь объединены в артели. В море они выходят на больших прочных лодках, и только по разрешению старшего.

Я пытался узнать, каково у них положение дел с осетровыми рыбами. Рыбаки мне подтвердили, что ловить такие сорта они стали совсем недавно, ибо до этого в их стране считалось, что осётр и белуга рыбы неблагородные. Правда, теперь, когда иранцы разобрались, неблагородного деликатеса в водах Каспия почти не осталось.
Ещё проблема иранских рыбаков в том, что осетровые больше любили наш северный берег, так как здесь горы, и на нерест в горные реки заходить им было трудно.
Ну а нам остаётся только вспоминать, что возле подмосковного Зарайска есть река, которая так и называется – Осётр — вот куда доходила на нерест эта рыба.

Азербайджан

В следующий раз на Каспий я смотрел с азербайджанского берега (2010 г.).

В Баку имеется порт, и мне даже удалось совершить небольшой круиз по бакинской бухте.Прогулка по Бакинской бухте

Вот так сесть бы здесь на паром и переплыть Каспий из Баку в Туркменбаши (Красноводск). Однако в данный момент это невозможно из-за политики. Глядя на карту мира, видишь и понимаешь, что Каспий расположен не в самом его центре, но при этом здесь во все времена обязательно что-то происходит, и это что-то влияет на жизнь, как Азии, так и всей Европы. В Туркмению я очень хочу… Впрочем, не будем о грустном….

Азербайджанцы по-старинке называют Каспий – Хазар. На территории Азербайджана в Каспий впадает богатая рыбой Кура.

Азербайджан прекрасная страна, на его территории имеется большое количество климатических зон. Баку красивый, чистый и современный город, где все говорят по-русски, и где совершенно нет преступности. Правда, в качестве минуса отметим — город достаточно дорогой.

В Баку на городском базаре я увидел знакомые тушки осетров, рядом у продавца стояли две маленькие баночки чёрной икры.

Цены на то и на другое зашкаливали. Я спросил, где в Азербайджане можно поймать осетра — в ответ бакинец только посмеялся.
Впрочем, стоит ли вообще в данном случае говорить о торговле осетриной, ибо головы у рыбин были отрублены — значит, из-за своей неподъёмной цены, лежали они на прилавке давно, и уже успели испортиться. Здесь невольно вспоминается булгаковский Воланд, который отчитывал театрального буфетчика за осетрину второй свежести.

Кроме Баку мне удалось побывать в Шеки, в Гобустане, в горном посёлке Лахыч, в Сараханах, а также в Анардахе, в том месте, где огонь выходит прямо из земли. Всё это очень интересно, в Азербайджане мне понравилось.
Единственное, когда мы ехали посмотреть замок в селении Рамана, наш водитель, дабы обойти пробку, ушёл с основной дороги на второстепенную, чем невольно показал нам непарадную часть Апшерона.

До сих пор увиденное вспоминаю с содроганием.

Мы повернули с трассы в какие-то дворы. Разбитая как после бомбёжки дорога тянется вдоль не ухоженных домов. Через каждые 50 метров, словно специально отсчитывая расстояние, свалены груды мусора. Пользуясь мусорными кучами вместо ворот, здесь же, играют в футбол чумазые дети. Во дворах ни единого кустика, ни единого деревца.
Женщина держит на руках годовалого ребёнка, а в 20 метрах от входа в её жилище, чих-пых, чих-пых – работает нефтяная качалка.

В промежутках безрадостных строений можно наблюдать поля, с грязными лужами, утыканные нефтяными установками, а в небе, вместо птиц, летают целлофановые пакеты. Впечатление такое, будто находишься где-то в отсталой африканской стране. Или, жадные до прибыли, нефтяные качалки взбесились, восстали, окружили оставшихся на планете людей и загнали всех в гетто.

Апшерон считается одним из самых не благополучных в экологическом плане мест на планете. По заявлению азербайджанских властей за последние 150 лет на Апшероне было добыто 1,5 млрд тонн нефти, производство и переработка которой осуществлялось самым примитивным методом.

Поэтому 15 тыс. га апшеронских земель сильно загрязнены, тогда как ещё несколько тысяч га загрязнены в меньшей степени.

Самое печальное, что после карабахских событий эти земли заселили беженцы, и теперь стоит вопрос не только об очистке земли, но и о переселении людей.
Нефть — это богатство Азербайджана.

В некоторых местах она буквально сама выходит на поверхность. И вместе с этим нефтедобыча для природы Азербайджана это очень серьёзная проблема.

Дагестан

Думаю, про Дагестан я написал достаточно. Дагестан. Ч-1. История и культура — Дагестан. Ч - 10. Дербент. Верхний город
Поэтому эту часть хочу посвятить Каспийскому морю.

Сколько раз я был на Каспии, а искупался в море только в Дагестане. Любое море своей синевой обязательно манит к себе. Помню, ехали мы очень долго по Мадагаскару, все жутко устали, но лишь только блеснуло море – усталость у всех как рукой сняло. Мне приходилось видеть многие моря, и я смело могу сказать, что Каспий манит по-особому.

При виде Каспия возникает чувство радости, ибо Каспий – это что-то своё, родное. Каспий – это то энергетическое место, куда, как на жёсткий диск, стекает и записывается вся наша история.

Море вернулось
Говором чаек,
Песней прибоя
Рассвет пробудив.
Сердце, как друга,
Море встречает,
Сердце, как песня,
Летит из груди.

Махачкала и Дербент расположены возле моря, отчего их, вполне можно считать курортами. Если в советское время в Дагестане работало множество заводов, которые сбрасывали свои стоки в Каспий, то теперь почти все они закрыты, соответственно море стало чище.

Когда я был в Дагестане, моя жена с сыном улетели в этот период на отдых в Марокко, так вот в Дагестане была жара, и море прогрелось до +24С,

тогда как побережье Марокко в начале июля на несколько дней затянуло холодным туманом, и люди кутались в куртки.

В СМИ постоянно твердят о всевозможных терактах в Дагестане, и если, допустим, забить в интернете Махачкала фото, то вылезет большое количество фотографий, на которых спецназ штурмует закрывшихся где-то боевиков.
Фотография обмануть не может фотография это жизнь, застывшая в кадре. Однако я ничего подобного здесь не увидел. Более того, к морю приезжают люди и ставят возле него свои палатки.

Что касается самого моря, то могу сказать, что в Махачкале два общественных пляжа, тот, который расположен на окраине, мне показался более чистым, но это вовсе не значит, что городской пляж грязный. Дагестан.Ч - 11. Махачкала - история, народы, архитектура...

Когда пленного Шамиля везли по России, то весь российский бомонд хотел на него посмотреть. В городах устраивались балы, на которых Шамиль первый раз в жизни увидел большое количество оголённых женщин. Когда имама спросили, нравятся ли ему дамы, Шамиль ответил – да, но только молодые.

Мне женщины тоже нравятся, и почему-то тоже только молодые.

Однако увидеть стройных дагестанок в купальниках в наше время уже не получится. Около 10 лет назад женщины Дагестана как по команде решили закрыться. Дагестанки посторонним теперь уже не показывают свою красоту. Если кто-то где-то ходит в купальнике, то это или местные русские или русские приезжие.

Что меня в Дагестане удивило, так это отсутствие на море частных катеров и яхт (впрочем, в Азербайджане и в Иране я их также не видел). На мой вопрос об этом, местные отвечали, что они есть, и богатые люди на них плавают. Может они где-то действительно и есть, но видимо это какие-то единичные случаи. И здесь возникает вопрос, почему частных лодок, яхт и катеров немного?

Ответ напрашивается сам собой – Каспий регион для плавания достаточно опасный — с Каспием шутки плохи.

Моя знакомая рассказывала мне, как она в советское время плыла на пароме из Баку в Красноводск. Через час началась сильная буря, но капитан решил в Баку не возвращаться. Вместо 10 часов до Красноводска они шли все 24. Качало так сильно, что у людей буквально вываливались наружу внутренности — в итоге на корабле умер годовалый ребёнок.

Как говорят моряки, самые страшные шторма всегда случаются на маленьких морях, ибо на них возникает короткая волна, которая часто опрокидывает корабль.
Когда я купался в Каспийском море, то не один и не два раза столкнулся с таким явлением -совершенно спокойное море, плаваю туда-сюда, и тут вдруг меня бьёт большая сильная волна. Открываю глаза, смотрю — вроде как море спокойное.

Спрашиваю у местных, что это было, но они не понимают мой вопрос, видимо к подобному они просто привыкли.
Говоря боксёрской терминологией, Каспий, усыпив бдительность, часто наносит апперкот, который запросто может стать нокаутом.

Порт Тарки (Махачкала) всегда считался местом более спокойным, нежели Дербент и Баку. Последние расположены ближе к горам, с которых часто срывается ветер. Напомню, что именно буря, случившаяся в конце августа, остановила Каспийский поход Петра Великого, и все его корабли с провиантом погибли.
В 90 км. от Дербента находится самое глубокое место Каспийского моря – 1025 метров.

Л.Н.Гумилёв описывал, как он, будучи в Дербенте, нырял в море, пытаясь найти остатки сасанидских укреплений. Их лодка, ушедшая на 300 метров от берега, с большим трудом сумела вернуться обратно, ибо ветер налетел совершенно неожиданно и поднял хорошую бурю.

Впрочем, у берега Каспий совершенно не опасен, Каспий добрый и ласковый.

На его берегах построено большое количество гостиниц и санаториев, но при этом Каспий сам нуждается в нашей защите. В районе Дербента мне довелось видеть в его водах какое-то непонятное цветение водорослей.
Мне сказали, что в море там впадает маленький ручеёк, в который кто-то периодически что-то сбрасывает и далее ветер гонит эту воду в тупиковый залив, где стало невозможно купаться.
Что касается рыбы, так, по словам местных рыбаков, её в море почти не осталось. Год от года уловы всё хуже и хуже. Все мы помним, события, происходившие в Чечне. Если в мирном Гурьеве в 90-х годах процветало беспредельное браконьерство, думаю, не стоит объяснять, что происходило в Дагестане.

Впрочем, не всё так плохо. В 12 км. на Юг от Дербента есть большой водоём, где некий бизнесмен пытается выращивать осетров.

Конечно, этой рыбе необходимо море и простор, но, тем не менее, это даёт хрупкую надежду, что осетровые породы не исчезнут совсем.

В своё время Мичурин выдвигал лозунг: «Нам не нужно ждать милости от природы – взять их у неё наша задача!» Человек за последние 100 лет взял уже столько, что природа скоро останется как ободранная липа.
В своё время СССР и Иран с трудом, но как -то всё же по вопросам Каспия договаривались. Теперь на Каспийском море 5 независимых государств, и находить совместные решения стало очень и очень трудно. При этом проблемы никуда не исчезают, проблемы только накапливаются, а главная проблема так это жадность!

И тут остаётся только цитировать Расула Гамзатова:

Учёный муж качает головой,
Поэт грустит, писатель сожалеет,
Что Каспий от черты береговой
С годами отступает и мелеет

Мне кажется, что это чушь,
Что старый Каспий обмелеть не может.
Процесс мельчанья человечьих душ
Меня гораздо более тревожит.