...А вот и Банджармасин, столица провинции Южный Калимантан. Мысленно говоря спасибо капитану, который так и не был встречен, я вылезаю из парохода (с большим трудом протискиваюсь в толпе с коробками и мешками среди грузовиков и машин, прыгая по капотам легковушек, стоящих в трюме...), выхожу на берег и в город. Очень влажно.
Город Банджармасин — не такой большой, как Сурабайя, но довольно скученный и грязный. Дурианы оказались тут дешевле, чем на Яве — решил отпраздновать фруктом прибытие на Калимантан. Сижу, ем дуриан. Подходит старикашка, вида когда-то интеллигентного, начинает по-английски:
— Хеллоу, мистер, добро пожаловать в наш город Банжармасин! Вы откуда, мистер?
— Из России, — отвечаю.
— О, Россия, Москва, социализем! Май нейм из Александр Громыко! ха-ха-ха! Михаил Горбочов! Ха-ха-ха! Я вообще-то местный гид здесь. Завтра я веду туриста из Щвейцарии туда-то. А где вы собиратетесь спать? Я знаю очень недорогой отель здесь...
— Нет, дешевый отель мне не нужен, я бесплатно переночую!
— А, бесплатно? Бесплатно, да, да, социализем! Громыко! Ха-ха-ха! Социализем! Бесплатно!
...Откуда в памяти сего старичка остался образ старого члена Политбюро ЦК КПСС Громыко — вот чудеса! «Социализем!»
В Индонезии на удивдение мало кто знает о России, о СССР. На вопрос — откуда? я говорю — из России, а индонезийцы часто переспрашивают: Босния? Или: Сербия? Косово? Почему-то эти страны ассоциируются у них с Россией. Ещё одна версия, что Россия — это Узбекистан. Религиозные люди даже знают, что известный собиратель хадисов имам Бухари был из Узбекистана (из Бухары) — то есть из России, стало быть русский он был, так что Россия святая страна, раз оттуда такие граждане, типа имама Бухари, происходят!
То, что Россия — это нечто отличное от Боснии, Сербии, Узбекистана и Таджикистана, — трудно усвоить индонезийцу.
Съев дуриан, помыв руки и прополоскав рот, я пошёл в самую главную мечеть, думая там обрести вписку.
Некоторые здешние мусульмане думают, что нельзя есть дуриан. Беря в пример Пророка, который не ел лук и чеснок, так как к нему приходили посетители, и он не хотел, чтобы от него резко пахло. Но не все разделяют этот предрассудок. И всё же, после дуриана надо хорошо прополоскаться, чтобы за три метра от меня не несло дуриановым запахом, особенно в мечети.
Главная мечеть действительно очень большая, и много розеток (полезно — подключать кипятильник). И висит на цепях огромный барабан, внутри пустой. Выдолбленный из цельной колоды дерева. Везде в Индонезии в мечетях висят огромнейшие барабаны! Иногда полметра диаметром, иногда метр или больше, чаще деревянные, обтянутые шкурой. Иногда из железной бочки, перетянутой шкурой (как я видел в Богоре). В них колотят по утрам, ну и по праздникам.
Думаю, если прогонят из мечети, заночую всем назло в барабане (размер его позволял). Правда, если утром начнут барабанить, будет не очень приятно. Или если он от моего сна сломается или осквернится как-то, потом хлопот, наверное, не оберёшься. Но в принципе можно заночевать в барабане, как в трубе. Если будут гнать, то никто не догадается найти меня там ночью.
В самой главмечети моё появление не вызвало ажиотажа. Сюда приходят все, кому ночевать негде. Вот и сейчас пришло ещё два мужика с парохода, с сумками. Одному наутро ехать на автобусе в Самаринду, другому тоже куда-то. Только я устроился на втором этаже, спальник разложил, достал кипятильник — беспокоит охранник с надписью «Секьюрити».
— Мистер, мистер! Не нужно ночевать тут!
— А где? — злой я. В барабан, что ли, идти? Не люблю, когда мои приготовления к сну нарушают всякие охранники.
— А там! — повёл куда-то во двор, где стояли домики-офисы калимантанских имамов и улемов. Там охранник открывает дверь, показывает нам (всем троим) — цивильную комнату с вентилятором. Тут и устроились, хотя неудобство в том, что в три утра уже начались молитвы, ни свет ни заря. Ещё неприятность — перед сном, ходя босиком вокруг мечети, провалился ногой в какую-то канаву, упал, поцарапался и вызвал шум.
Наутро пошёл смотреть город, заодно выбираясь на северный выезд — а город оказался немаленький. По пути я даже стал участником демонстрации религиозных активистов. Молодые люди, человек тридцать, выстроились в переулке с чёрными флагами (на флагах — арабские надписи) и плакатами.
Некоторые завесили лицо чёрными масками. Гнев и возмущение их вызвали некие карикатуры, напечатанные в западных газетах и высмеивающие ислам. Ребята предлагали разорвать все торговые и политические отношения с этими западными государствами, позволяющими себе такое. Я постоял вместе, сфотографировался с флагами и молодёжью и стал добычей пяти или шести тележурналистов с камерами, которые снимали происходящее. Почему демонстрация проходила в таком нецентральном переулке города — мне осталось неясным. Может быть, только на журналистов и рассчитывали.
Пока шёл дальше на выезд из Банджармасина, попал случайно и на свадьбу. Вижу — песни поют, электричество, музыка, столы стоят, люди.
Подошёл взглянуть, меня зазвали, повели фотографироваться с женихом и невестой и кормить. Жених выглядел весьма довольным, невеста (разукрашенная) — не очень. Гостей человек сто или больше. Ростом все ниже меня на голову (индонезийцы, как правило, мелкие). Блюда всякие разные, одни вкусные, другие — странные. Зато была квашеная капуста (от пуза) — для Индонезии большая редкость. Дурианов не было.
Женщины — половина одетая по-мусульмански, половина с открытыми волосами. Бородатых мужиков мало, а у кого и есть борода — жиденькая, маленькая. Меня опять сняли — на все видеокамеры, фотоаппараты и сотовые телефоны. Свадебный иностранец. Не у каждого на свадьбе случаются иностранные гости.
Так я побывал в Банджармасине — в мечети, на демонстрации и на свадьбе, и направился на северо-восток Калимантана -- навстречу новым интересным приключениям.
2008
